Содержание
Введение 3
Глава 1. Канонические основы и исторические модели взаимоотношений Церкви и государства 5
1.1. Канонические основы взаимоотношений Церкви и государства 5
1.2. Модели взаимоотношений Церкви и государства прошлое и настоящее 8
Глава 2. История взаимоотношений Церкви и государства в России 12
2.1. Взаимоотношения Церкви и государства в России до конца XVII в. 12
2.2. Взаимоотношения Церкви и государства в синодальную эпоху 18
2.3. Взаимоотношения Церкви и государства в советскую эпоху 20
Глава 3. Взаимоотношения Церкви религиозных организаций и государства в современной России 24
3.1. Правовое и фактическое положение Русской Православной Церкви в Российской Федерации 24
3.2. Правовое и фактическое положение иных религиозных организаций в Российской Федерации 27
Заключение 32
Список использованных источников 34

Работа № 4001. Это ОЗНАКОМИТЕЛЬНАЯ ВЕРСИЯ работы, цена оригинала 1000 рублей. Оформлен в программе Microsoft Word.

Оплата. Контакты

Введение
Актуальность темы исследования. Большинство как дореволюционных так и советских историков придерживаются мнения о доминирующем положении государства во взаимоотношениях светской и духовной властей в русской истории.
В частности Н.М. Карамзин в своей знаменитой «Истории Государства Российского» говорил о том что русское духовенство «служа великим князьям в государственных делах полезным орудием не спорило с ними о мирской власти <…> митрополиты … могли только убеждать совесть не касаясь меча мирского … отступая же иногда от правил христианской любви и кротости действовали так в угодность государям от коих они совершенно зависели ими назначаемые и свергаемые» .
Схожих позиций придерживались Е.Е. Голубинский А.В. Карташев . При этом все упомянутые исследователи указывали на то что начиная с Ивана III после принятия Константинополем Флорентийской унии и установления автокефалии русского духовенства начинается усиление влияния великого князя на все церковные дела. Н.Ф. Каптерев указывал на то что «со времени образования у нас сильного Московского царства наши государи всегда и всецело держат церковную власть в своем полном подчинении и распоряжении … Такой порядок дел всеми признавался тогда правым законным и нормальным вполне сросся с нашей жизнью с представлениями о царе и его отношении к Церкви так что иного отношения между церковью и государством у нас и не представляли» .
Объектом работы выступают общественные отношения связанные с отношениями государства и религиозных организаций.
Предмет работы нормативные акты и научные труды авторов которые регулируют и дают оценку данным отношениям.
Цель работы – комплексное исследование отношений государства и религиозных организаций. Для достижения указанной цели нам предстоит решить следующие задачи
1. Рассмотреть канонические основы взаимоотношений Церкви и государства
2. Изучить модели взаимоотношений Церкви и государства прошлое и настоящее
3. Показать историю взаимоотношений Церкви и государства в России Раскрыть правовое и фактическое положение Русской Православной Церкви в Российской Федерации
4. Выделить правовое и фактическое положение иных религиозных организаций в Российской Федерации.
Работа состоит из введения трех глав заключения и списка использованных источников.

Глава 1. Канонические основы и исторические модели взаимоотношений Церкви и государства
1.1. Канонические основы взаимоотношений Церкви и государства
Советская историческая наука в основных положениях по данному вопросу придерживалась тех же позиций что и историки дореволюционные.
В частности С.Б. Веселовский утверждал что с эпохи Ивана III «начался длительный период борьбы светской и церковной властей принимавший временами характер острых и тяжелых столкновений» .
Солидаризируясь с Зиминым в вопросе о церкви как пережитке старины В.Б. Кобрин полагал что репрессии Грозного нанесли серьезный хотя и не окончательный удар по особому положению Церкви в государстве . Р.Г. Скрынников подверг критике взгляды А.А. Зимина.
По его мнению на всем протяжении XVI в. церковь неизменно оставалась важнейшей опорой монархии а столкновения между ними каждый раз были вызваны частными причинами. Он пришел к выводу что опричнина не была направлена против церкви напротив при ее проведении царь нуждался в поддержке духовенства для борьбы с боярством.
Совершенно логично ученый отмечает что именно духовная власть помогла светской объединить страну разработала учение о царской власти ее божественном происхождении соглашаясь в то же время с мнением что в результате правления Ивана IV позиции церкви сильно ослабли .
В настоящее время в исторической науке происходит попытка некоего переосмысления отношений государства и церкви. В своей монографии посвященной церковно-государственным отношениям в эпоху Ивана Грозного В.В. Шапошник подверг сомнению тезис о сознательном стремлении царя ослабить Церковь «Иван IV не выступал против Церкви как таковой он стремился видимо добиться невмешательства отдельных представителей духовенства в политические дела без прямой санкции с его стороны в ту сферу которая рассматривалась им как область единоличного управления. Меры которые некоторыми исследователями трактуются как антицерковные вызывались каждый раз конкретными причинами».
Подводя итог взаимоотношениям светской и духовной власти в правление Грозного исследователь отмечает что «церковное и государственное в России XVI в. едва ли можно отделить друг от друга. Мы имеем переплетение клубок взаимопроникновение Церкви и государства в компетенцию друг друга. В таких условиях в теории любое церковное действие имело значение государственного а любое изменение в государстве входило в сферу интересов Церкви и требовало ее одобрения может быть и чисто формального» .
Общим местом всех указанных работ является рассмотрение исключительно фактической стороны взаимодействия светской и духовной властей пропущенных сквозь призму социально-экономических отношений совсем не касаясь теоретических аспектов этой проблемы.
Вместе с тем уже на раннем этапе существования христианской цивилизации происходила выработка различных типов взаимоотношения государства и церкви. Самый ранний по времени возникновения тип складывается в восточной части Римской империи т.е. Византии. Он может быть назван «симфония гармония властей».
Несмотря на игнорирование принципа симфонии со стороны традиционной исторической науки его существование признавалось отдельными исследователями еще до революции.
В частности историк византинист и юрист В.Е. Вальденберг в труде «Древнерусские учения о пределах царской власти» вышедшей в 1916 г. анализируя толкование Максимом Греком предисловия к 6-й новелле императора Юстиниана говорит о «гармонии святительской и царской власти» понимая под этим «полное равенство в правах взаимное содействие и помощь» .
Таким образом можно с уверенностью говорить о том что «теория симфонии» нашла свое практическое выражение в процессе образования русского централизованного государства.
На Руси выразителем принципа «симфонии» стал преподобный Иосиф Волоцкий уделивший этой проблеме немало внимания в своих посланиях и знаменитом «Просветителе» где преподобный практически дословно повторяет текст предисловия к 6-й новелле Юстиниана «Великое дарование Божие людям данное свыше по человеколюбию — священство и царство одно служит Богу другое властвуя печется о человеческом.
Важно понимать что духовная и светская власти должны быть разделяемы как две сущности выполняющие различные функции но находиться в состоянии гармонии симфонии для максимально эффективного выполнения этих функций. Святитель Иоанн Златоуст в беседе на послание апостола Павла к Римлянам увещевая подчиняться власти проводит мысль о том что и церковь и государство в лице правителя направляют человека по пути благочестия только в зависимости от возложенных на них функций используют для этого разные средства «Смотри я даю тебе советы относительно целомудрия и он того же требует по законам я увещеваю тебя что не должно быть любостяжательным и похищать и он над тем же поставлен судиею. Таким образом он наш сотрудник и помощник на это он и послан Богом. Значит он в двояком отношении достоин уважения — и потому что он послан Богом и потому что приставлен к одинаковому с нами делу» .
Другой важнейшей составляющей симфонии властей является стремление к гармонии непротиворечивости церковного и гражданского законодательства. Законотворческая деятельность императора не была ограничена никем из подданных что наглядно отразилось в 105 новелле Юстиниана §4 где говорилось что Бог подчинил царю законы и что царь сам есть живой закон. Поэтому в сфере ведения государства находятся политические экономические гражданские отношения.
Таким образом исключительной задачей церкви как организации духовной является формулирование и поддержание вероучения. Отсюда логично вытекает задача донесения основ вероучения до населения. Иными словами одной из основных функций церкви является воспитательная. Она должна заботиться о духовном развитии и совершенствовании человека.
Именно поэтому в большинстве традиционных обществ образование и воспитание находятся в исключительной сфере ведения церкви. Вмешательство церкви в область ведения государства допускается но в ограниченном масштабе.
В частности за духовной властью было закреплено так называемое право печалования то есть ходатайства перед правителем о помиловании осужденных. В экономической сфере соблюдение принципа «симфонии» означало наличие за церковью права на владение землей принятие вкладов на упокой души и т.п.
1.2. Модели взаимоотношений Церкви и государства прошлое и настоящее
В литературе многократно высказана мысль что Русская православная церковь не только на практике всегда была тесно связана с государственной властью будучи порождена ею в своих канонических поместных формах и границах но и стремилась укрепить и оправдать эту связь даже в условиях все нарастающей зависимости от государства. Важно провести экклезиологический анализ этих связей выделить во всем многообразии опыта церковно-государственных отношений их исторические модели и проанализировать возможность их использования в современный период.
Не менее важно при этом показать что стремление к независимости церкви от государства прежде всего внутренней также присутствовало в Русской церкви с самого ее начала на всех исторических этапах. Прецеденты такого опыта часто не были доминирующей традицией поддерживаемой официальной церковной структурой перерывы между ними могли длиться десятилетиями они возникали без видимой преемственности друг с другом исполнив свое призвание прекращали существование.
Но вновь и вновь возрождались делая все более осязаемым в истории церкви неумолимое стремление к подлинной духовной свободе.
Далее мы будем проводить анализ на основе классификации моделей предложенной С.Ц. Феррари система отделения сепарационная модель система конкордата кооперационная модель система государственных церквей идентификационная модель .
В сепарационной модели основанной на принципе универсализма на формальном уровне наиболее ясно и понятно декларируется отделение религии от государства сведение ее роли в обществе лишь к институту реализующему частные интересы граждан . Однако существует система взаимодействия между государством и религиозными организациями в законодательной сфере – организация регистрация контроль за соблюдением законности охраны прав верующих и т.д. Такая модель характерна прежде всего для государств изначально складывавшихся как поликонфессиональные.
Идентификационная и кооперационная модели основаны на дифференциалистском принципе неравнозначного подхода государства к различным религиозным объединениям. В идентификационной модели признается наличие государственной церкви но государственная политика и идеология не становятся клерикальными хотя так называемая государственная конфессия принимает активное участие в политической жизни страны посредством ее представительства в государственных органах.
По мнению Т.Г. Человенко в современных условиях кооперационная модель государственно-конфессиональных отношений является наиболее оптимальным регулятором конфессионально-государственных отношений .
«Подобно тому как в свое время окончание холодной войны привело к возникновению новой геополитической реальности глобальное перемещение людских потоков формирует сегодня новую георелигиозную реальность. Индусы сикхи и мусульмане сегодня составляют часть религиозного ландшафта Великобритании мечети в Париже и Лионе буддистские храмы в Торонто а сикхские гурдвары – в Ванкувере» . Эти процессы не обошли стороной и Россию.
Возрождение общественных организаций правоохранительной направленности в современной России во многом связано с осознанием россиянами необходимости совместной с органами полиции практики обеспечения общественной безопасности. Участие гражданского общества в правоохранительной деятельности — условие и требование развития демократического правового государства в России.
Укрепление и развитие партнерских отношений с институтами гражданского общества официально объявлено важным направлением деятельности российской полиции. Министерство внутренних дел Российской Федерации считает что только в условиях тесного сотрудничества с общественностью могут быть успешно осуществлены борьба с преступностью и охрана правопорядка. В МВД формируется новый подход к решению проблемы партнерских отношений с институтами гражданского общества. Федеральный закон О полиции определил перспективы развития взаимодействия полиции и общественных организаций. Но для их реализации требуются не только правовые условия но и социальные предпосылки к которым следует отнести готовность граждан к взаимодействию в сфере профилактики и пресечения преступлений стремление самой полиции к привлечению общественности к охране правопорядка развитие практики общественной правоохранительной деятельности и стимулирование ее государством.
В Российской империи был накоплен уникальный опыт мирного сосуществования и сотрудничества в социальной сфере основных религиозных конфессий в основу учений которых были положены этические принципы основанные на библейских заповедях не убий не прелюбодействуй не лги не клевещи не желай чужого. В современных условиях этот опыт приобретает особую значимость его использование может явиться действенным средством от системных межконфессиональных кризисов и конфликтов и основой совершенствования нормативного регулирования общественных отношений.

Глава 2. История взаимоотношений Церкви и государства в России
2.1. Взаимоотношения Церкви и государства в России до конца XVII в.
О церковном самосознании на Руси в домонгольский период 988–1237 мы можем судить по литературе того времени адресованной князьям и прославляющей их властную защиту христианской церкви.
Известны Уставы св. Владимира и Ярослава I уставные грамоты Святослава и Всеволода Новгородских Ростислава Смоленского.
В практику они вошли к концу домонгольского периода. Храмы строились на пожертвования князей бояр духовенства и народа и были одновременно центрами церковной и гражданской жизни. Вокруг приходского храма сосредотачивалась вся жизнь сельской общины а в городах — всего города и иногда всего удела. Просвещение и благотворительность сбор податей и странноприимство церковный и гражданский суд осуществлялись через храмы. В это время появляются молитвы «за князя и за все православие» но князь еще не имеет особого статуса в богослужении например правила причащения мирян распространяются и на него.
По сравнению с традиционными восточными уставами меняется на Руси положение монастырей. Выразителями стремления церкви к независимости от княжеской власти в этот период можно назвать основателей общежительного монастырского жития на Руси прпп. Антония и Феодосия Печерских свт. Леонтия Ростовского стремившихся просвещать народ силой евангельского слова и видеть церковь равноправным свободным учителем князя и народа.
С XII века известны на Руси православные братства которые как неформальные структуры собирались из наиболее активных прихожан для общения и помощи неимущим. Просуществовали они довольно долго.
Таким образом важнейшие особенности взаимоотношений церкви и государства в домонгольский период определяются в первую очередь тем что поместная Русская церковь рождается как национальная церковь в своих исторических границах она созидается проповедью епископов и силою княжеской власти ими поддерживается и укрепляется. Распространение христианства идет вместе с приведением племен под руку князя Киевского и является одним из критериев лояльности ему. Эта модель будет часто повторяться в последующей истории поместных православных церквей вплоть до наших дней. Обретение независимости и суверенитета различными народами как правило будет приводить к тому что местная государственная власть будет желать иметь «свою» православную церковь видя в ней одно из проявлений государственного суверенитета.
В силу того что княжеская власть с самого начала оказалась тесно связана с православной верой которая во-первых была лишь одной из конфессий разделившейся вселенской церкви во-вторых была воспринята из Византии где император играл большую роль в религиозных спорах государственная власть на Руси восприняла внутренние проблемы церкви и защиту «чистоты веры» как свои важнейшие задачи.
Но в домонгольский период церковная и княжеская власть еще могли сотрудничать на паритетных началах они были взаимно заинтересованы друг в друге во-первых по причине слабости молодого государства во-вторых за счет поставления митрополитов греческим патриархом из числа греческих епископов что безусловно придавало им больше независимости.
Период северной русской митрополии 1237–1588 явился ключевым для формирования русского варианта симфонии властей.
Именно на этот период приходятся такие определяющие ее события как во-первых образование централизованного Московского государства и принятие царского титула московским князем обретение независимости самодержавности царской власти от Орды и от Византии во-вторых поставление русских митрополитов без санкции Константинополя т. е. фактическое начало автокефалии Русской церкви. Независимость государственная и церковная были взаимно обусловлены и являлись укреплением друг для друга. Именно в этих условиях окончательно складывается богословское каноническое и политическое обоснование русского варианта симфонии церкви и государства ярко проявившееся в том числе в идее «Москва — третий Рим».
Если в домонгольском периоде княжеская власть выступает в союзе с церковью как миссионерская сила а князь будучи земным человеком участвует в Божественной власти символически то теперь царь земной понимается как образ Царя Небесного которому принадлежит вся власть на земле уже не только символически но и сакраментально. Нарастает теократическая легитимизация царской власти.
О сакрализации светской власти можно говорить с конца XV в. с появления «Просветителя» Иосифа Волоцкого одного из самых известных произведений конца XV — начала XVI в. оказавшего серьезное влияние на церковное и политическое сознание Московской Руси а также посланий прп. Иосифа. В обмен на поддержку великого князя Ивана III в борьбе с еретиками и нестяжателями он поддержал идею о «богочеловеческой» природе власти великого князя Московского как царя. Основная мысль прп. Иосифа заключается в том что высшая каноническая власть в церкви принадлежит государю так как ему надлежит «соблюдать стадо Божие».
А поскольку природа княжеской власти — это наместничество Самого Бога чья власть распространяется на весь человеческий род то здесь появляются основания для притязаний Москвы на роль центра единого Вселенского православного христианского царства как образа Царства Небесного на земле. Впервые эти идеи появляются в «Просветителе» и посланиях прп. Иосифа Волоцкого.
Эти идеи заложили основания для оправдания опричнины Ивана Грозного раскола и необъяснимо жестокой расправы со старообрядцами в XVII веке будущей церковной реформы Петра I.
Но объяснения этому нужно искать не во властолюбии и тем более не в угодничестве перед царем а в твердой вере прп. Иосифа в сакральный характер царской власти. Истоки этой веры — в Ветхом завете примерах непримиримой брани царей народа израильского с язычниками. Все аргументы против еретиков в «Просветителе» носят ветхозаветный характер. Естественно что церковь в этой системе понимается тоже по-ветхозаветному — как общество в котором царь выступает как сакральный и политический глава народа Божьего. Мы видим у Иосифа Волоцкого попытку возродить экклезиологию которая восходит к иудеохристианству ап. Иакова который в миссионерских целях пытался соединить в Иерусалиме традиции Храма с жизнью по вере в Иисуса Христа. В новозаветный период истории такие попытки приводят к тому что церковь начинает приобретать национально-государственные характеристики а государство сакрализуется.
Не случайно одним из центральных событий этого периода стал спор нестяжателей и иосифлян и Стоглавый собор 1551 года.
В центре спора — отношение церкви к монастырским землевладениям «ради социальных обязательств перед народом» и к власти «православного царя» «помазанника Божьего» чье главенствующее положение над собой церковь должна признать а в обмен на это благословить его господство и даже смертную казнь для выявленных ею еретиков. Расхождения между иосифлянами и нестяжателями были не уставно-канонического а экклезио- логического характера.
XIV–XV столетия сердцевина периода северно-русской митрополии стали временем возрождения церкви и пика ее развития который больше уже не будет достигнут никогда. Однако этот этап был очень коротким. Влияние исихазма мистических практик Афона духовного просвещения сохранялось на Руси в деятельности прп. Сергия Радонежского прп. Нила Сорского прп. Максима Грека но по мере того как набирало силу и обретало независимость Московское царство внутри церкви крепли тенденции опоры на государственную власть.
Важными этапами этой борьбы были широкое внедрение в общественное сознание идеи «Москва — третий Рим» и провал попытки заключения союза между Римом и Константинополем который «расчистил путь к постепенному превращению молодого Московского государства в новую православную “сверхдержаву”».
Эти перемены способствовали закреплению национальной имперско-монархической экклезиологии которая превращала автокефальность в своего рода церковный национальный суверенитет и привела в теории и на практике к нарастанию цезаре-папизма т. е. пленения церкви государственной властью.
Патриарший период 1589–1700 в истории Русской церкви начинается с поставления первого патриарха Московского и всея Руси Иова. Эти события нашли отражение во множестве официальных и неофициальных источников как русских так и «греческих». Митр. Макарий отмечает что патриаршество не возвысило и не увеличило реальной власти московского первосвятителя патриарх располагал такой же властью в церкви как и прежний митрополит. Русская православная церковь и после учреждения патриаршества не заняла ожидавшегося достойного места во Вселенской православной церкви оно определялось дарами московского государя восточным патриархам. В первый момент временно выиграл Борис Годунов использовавший патриарха для своего возведения на трон и для этих целей организовавший весь многолетний процесс установления патриаршества на Руси.
Сама идея патриаршества не имела глубоких корней в русской мысли и возникла у Годунова как верный ход обретения в лице патриарха церковной и политической опоры в высшем эшелоне власти.
На государственном уровне при патр. Иоакиме и царе Федоре Алексеевиче принимается формула новой великой державы в которой православие было нераздельно слито с самодержавием.
Источником реальной власти патриарха все более явно становился государь.
При царе Алексее Михайловиче закрепилась практика царского согласия в делах подбора и поставления на все церковные иерархические и приходские места.
Патриарх Никон предпринял первую и единственную в истории России попытку поставить власть священства выше власти царства но не был поддержан никем ни архиереями ни народом ни восточными патриархами ибо в основе этой попытки лежала борьба за власть. Не церковь возвышалась над государством своим благочестием чистотой жизни пророческим даром милосердием и печалованием о народе а патриарх устанавливал режим послушания себе как помазаннику Божьему — и для архиереев и для бояр и для самого царя. Этот же мотив был основным и в деле книжной справы которую начал Никон. Как результат — тяжелейший в истории церкви раскол который разделил не только церковь но и весь русский народ. В этом расколе «одна партия “стяжателей” победила другую партию “стяжателей”. Патриарх Никон и протопоп Аввакум были главами этих партий.
Важнейшей проблемой которую в этот период церковь пыталась решить руками государства стали отношения с инославными. На Запад шли войска с приказами уничтожать «богомерзкие» храмы католиков и протестантов. Согласно «Сборнику Гермогена» христиан иных конфессий в особенности католиков следовало заново крестить поскольку их «обливательное» крещение истинным таинством не считалось. Во всей последующей истории мы видим что отношения с инославными служили критерием степени внутренней свободы церкви. Они обострялись когда усиливалось государственное давление и нарастали тенденции внутрицерковного фундаментализма.
Таким образом период когда Русская православная церковь обрела наибольший внешний блеск богатство и значимое место во вселенском православии на самом деле окончательно подготовил ее полное пленение государством. Петр I лишь завершил те процессы которые глубоко укоренились до него. Немалую роль сыграли в них Антиохийский Александрийский Константинопольский и Иерусалимский патриархи. Введение патриаршества на Руси укрепило самодержавное Московское царство способствовало его централизации. В церкви же оно привело к усилению клерикально-иерархической экклезиологии которая способна собирать церковь только во внешних институциональных юрисдикционных границах.
2.2. Взаимоотношения Церкви и государства в синодальную эпоху
Синодальный период 1700–1917 наиболее полно описан в литературе как крайняя форма институциализации и социализации церкви. Со времени Петра I православная церковь стала атрибутом русской великодержавной государственности ведомством среди других ведомств. Духовная жизнь все больше становилась личным делом каждого человека.
Главный смысл реформ Петра I — в возникновении элементов секулярной системы легитимизации власти. Введение Петром I в русскую политическую мысль понятия государства как силы стоящей над монархом и не требующей сакрализации ибо оно само мыслилось в определенном смысле источником сакрализации явилось началом крушения восточно-православной модели наместнической власти. Прот. Георгий Флоровский так оценил суть перемен «Государство утверждает себя самое как единственный безусловный и всеобъемлющий источник всех полномочий и всякого законотворчества и всякой деятельности или творчества.
Возникшее полицейское государство он назвал не только политическим строем и политической теорией но и религиозной установкой.
Споры о каноничности церковной реформы Петра I присутствовали в исторической науке всегда. А. В. Карташев подчеркивает что переживание русскими иерархами и церковно-сознательными мирянами канонической реформы Петра I как реформы «нечестивой» наиболее ярко запечатлелось в пяти томах отзывов епархиальных архиереев написанных ими в ответ на запрос К. П. Победоносцева в 1905 году.
О неканоничности и даже еретичности Священного Синода много говорилось и на Поместном соборе 1917–1918 гг.
Но и в этот период лучшие иерархи и пастыри церкви не боялись говорить о независимости церкви от государства. В этой связи нельзя не вспомнить свт. Филарета Московского он всегда защищал абсолютную власть монарха устроенную по его убеждению по образу небесного единоначалия но об отношениях алтаря и престола мы читаем у него такие нетипичные для того времени строки
Подводя итоги синодального периода можно сделать следующие выводы.
К началу XX в. церковь подошла находясь в глубоком кризисе имевшем в своей основе тесную зависимость от государственной власти вследствие чего православие понималось многими даже не как институционально оформленная религия а как опора самодержавной власти.
Окончательно была подорвана соборность кафоличность церкви по причине отсутствия соборов ликвидации патриаршества и устроения Синода без постоянного председателя. Указанные факторы послужили разрушению церковного управления и замене его административным руководством государственных чиновников.
Внутри церкви назревал еще один раскол ибо император как глава церкви ориентировался то на протестантский то на католический опыт аристократия шла за ним а народ оставался хотя и непросвещенным но православным. Взаимное непонимание углублялось накапливался потенциал революции.
Все это привело к тому что церковь лишилась самостоятельного голоса в обществе потеряла авторитет. В результате с конца XIX в. в российском обществе прежде всего в среде интеллигенции наступило заметное охлаждение к ценностям православной веры и к значимости церковной организации среди других общественных институтов. Антиклерикальные настроения стали проникать и в широкие народные массы.
Но как это ни странно для внешнего взгляда окончательное слияние официальных церковных структур с государством не помешало возрождению в церкви традиции стремления к независимости. К ней можно отнести родоначальника оптинского старчества прп. Паисия Величковского возродившего на Руси интерес к византийскому исихазму свт. Тихона Задонского прп. Серафима Саровского и благословленное им духовное движение «беседников» дожившее до наших дней. Именно в их трудах начинает вызревать в русском православии общинно-братская экклезиология особенно с появлением идеи «монастыря в миру». Эти мысли были подхвачены славянофилами и ценителями церковной особенно местной соборности такими как А. С. Хомяков а позднее Ф. М. Достоевский. В ХХ веке они переросли в практику возрождения общинной и братской жизни.
К концу синодального периода казалось бы в полном противоречии с ним начинается русское религиозно-философское возрождение и возникает движение по подготовке церковной реформы включавшее в себя движение за проведение поместного собора православной церкви. Существенным моментом всех проектов было требование полного отделения церкви от государства.
2.3. Взаимоотношения Церкви и государства в советскую эпоху
ХХ век стал наиболее сложным и многообразным в церковной истории. В период государственных гонений на церковь 1917– 1988 когда до конца проявились все потенциально возможные схемы взаимотношений с государством было явлено истинное лицо и государства и каждого христианина и церковной иерархии. На переломе церковных эпох стоит Великий Московский собор — Поместный собор Православной Российской Церкви 1917–1918 гг. 10. Несмотря на половинчатость некоторых решений на то что по мнению прот. Георгия Флоровского Собор так и не смог разрешить духовный кризис который переживало тогда общество в центре его стоит новое понимание соборности когда «все члены участвуют в труде остальных и никто не может действовать в одиночку» [Дестивель 23]. Впервые в истории Русской церкви в каноническом акте Собора было сказано о независимости церкви от государства
Православная церковь в России в учении веры и нравственности богослужении внутренней церковной дисциплине и сношениях с другими автокефальными церквами независима от государственной власти и руководствуясь своими догматическо-каноническими началами пользуется в делах церковного законодательства управления и суда правами самоопределения.
Проблема церковно-государственных отношений была главной двигательной силой предсоборного процесса. Но по мнению прот. Иоанна Мейендорфа большинству членов Собора не хватило четкого учения об отношениях между церковью и новым российским государством хотя стремление к церковной независимости отчетливо наблюдалось в церковных кругах. Русская церковь желая независимости совсем не намеревалась отказываться от своего привилегированного положения в государстве и отделяться от него — и в этом было главное противоречие Собора. В соборном определении от 2 15 декабря 1917 г. «О правовом положении Православной Российской Церкви» говорилось Православная Российская Церковь составляя часть единой вселенской Христовой Церкви занимает в Российском Государстве первенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение подобающее ей как величайшей святыне огромного большинства населения и как великой исторической силе созидавшей Российское Государство.
Важнейшими событиями в контексте церковно-государственных отношений явились второе восстановление патриаршества 1943 г. хрущевские гонения и деятельность митр. Никодима Ротова. Сосредоточив свое внимание на экуменической деятельности церкви выступая за свободные партнерские отношения с другими христианскими конфессиями митр. Никодим оказался первым деятелем который многое сделал для обретения церковью самостоятельного голоса. Именно он дал основание тому устремлению церкви быть сильным и независимым в его время только внутренне а сегодня и внешне партнером государства которое отразилось в Основах социальной концепции и современной политике РПЦ.
В истории ХХ в. наиболее ярко проявились обе главные традиции церковно-государственных отношений политика союза с государством как вольного так и невольного и стремление к независимости от всякой государственной опеки. Экклезиологически они были непримиримы но исторически действовали в одной и той же церкви разделяя и ослабляя ее своим противоборством.
К традиции союза церкви с государством можно отнести следующее.
Во-первых организованный ГПУ в 1922 г. обновленческий раскол который хотя и был изжит как организованное движение но оставил в церкви свой ядовитый дух добровольного сращивания с государством готовности решать внутрицерковные дела руками и силой светской власти. Об одиозности обновленчества и глубоком отличии его от движения за обновление церкви говорил еще проф.-протопр. Виталий Боровой на конференции 15 мая 1987 г. посвященной 1000-летию Крещения Руси [Боровой].
Во-вторых раскол 1921 г. вызванный решениями архиерейского собора в г. Сремски Карловцы Югославия приведший к образованию Русской православной церкви за границей. Восстановление евхаристического общения между двумя частями расколотой церкви 17 мая 2007 г. не означало изживания самой причины раскола — политизации внутренней и внешней жизни церкви стремления церковной иерархии занять достойное место в политической системе и тем самым внесения в церковь идеологических противоречий и споров.
В-третьих знаковое событие для церковной истории ХХ века — второе восстановление патриаршества в 1943 г. Тем самым Сталиным был провозглашен «новый курс» в государственно- церковных отношениях. Но мы знаем что он был свернут Н. С. Хрущевым и новые гонения 1958–1964 гг. подтвердили неизменность враждебного отношения советского государства к церкви. В самой же церкви в сер. 1940-х гг. родилась иллюзия которая оказалась для нее опаснее концлагерей — иллюзия того что после прежних жесточайших гонений возможно единение между палачами и жертвами интеграция церковных институтов в тоталитарную систему.
В-четвертых серьезный разрыв между церковью и художественной и научной интеллигенцией неготовность противостоять давлению государственной власти провоцировавшей раскол между церковью и светской культурой.
Итоги этого периода церковь подвела в наше время когда получила возможность свободного выбора парадигмы своих отношений с государством. Расколотость ХХ века привела и к двойственности выводов. История Русской церкви в XX в. складывается из двух частей опыта противостояния злу и сохранения веры в условиях тотального гонения на христиан в России и организации церковной жизни в изгнании в условиях внешней свободы устроения новых форм православной жизни вне контроля государства. Эти самостоятельные традиции как и их творческое богословское осмысление так и не смогли в полноте встретиться чтобы оба потока живого церковного предания объединились взаимно обогащая друг друга. Поэтому в текущий период церковно-государственных отношений продолжают действовать обе тенденции.

Глава 3. Взаимоотношения Церкви религиозных организаций и государства в современной России
3.1. Правовое и фактическое положение Русской Православной Церкви в Российской Федерации
С позиций современной философии права право и религия имеют целый ряд сфер где они пересекаются. К таким сферам относятся религиозная легализация норм государственного законодательства его сакрализация сосуществование религиозной и светской правовых систем в рамках одного государства государственно-правовое регулирование свободы совести свободы вероисповедания и статуса религиозных объединений . Сюда можно добавить также взаимодействие церковных и светских судов упоминавшуюся выше религиозную природу некоторых источников права существующие религиозные обряды в ряде государств и т.д. В то же время невозможно говорить о полном тождестве правовых и религиозных норм в связи с чем логично поставить вопрос о критериях их разграничения.
Признаки нормы права обычно выделяемые в правовой литературе далеко не всегда позволяют провести разграничение между правовыми и религиозными нормами. Рассмотрим наиболее характерные из них.
1. Общий неперсонифицированный характер. Этот признак вполне применим и для религиозной нормы.
2. Общеобязательность. Нормы права обязательны для всех кому они адресованы но то же можно сказать и о религиозных нормах.
3. Правовые нормы устанавливаются или санкционируются государством а при необходимости обеспечиваются государственным принуждением. Но в некоторых правопорядках государственное принуждение защищает и религиозные нормы.
4. Формальная определенность нормы права содержат определенное указание относительно границ правомерности поведения их адресатов и находят закрепление в том или ином источнике права. Многие религиозные нормы в свою очередь также содержат определенное указание относительно границ правомерности поведения своих адресатов и находят формальное закрепление в соответствующих религиозных источниках.
5. Системность но религиозные нормы также представляют собой систему.
Попробуем сопоставить правовые и религиозные нормы по их функциям. В современной философии права выделяют следующие основные функции религиозных норм мировоззренческую регулятивную интегрирующую коммуникативную компенсаторную . Несложно убедиться что все эти функции в той или иной степени присутствуют и у норм права. В частности регулятивная функция имеет для права первичное значение так как с ее помощью право содействует развитию наиболее ценных для общества и государства социальных связей. Коммуникативная функция права проявляется в том что оно выступает специфическим способом связи между субъектами общественных отношений между субъектами и объектами управления между законодателем и обществом . Многие современные авторы признают наличие у права воспитательной функции которая проявляется в его воздействии на сознание и поведение людей . Пишут ученые и о компенсаторной функции права которое нередко ориентировано на восстановление справедливости .
А.А. Дорская которая сегодня является одним из ведущих специалистов по истории государственно-церковных отношений в ряде работ проанализировала особенности правового положения Русской православной церкви в Российской империи. Анализ этих трудов показывает что в Российской империи Церковь выполняла целый ряд важных государственных функций.
Во-первых информационная функция Церкви проявлялась в информировании приходского населения о происходящих в государстве событиях и о принимавшихся новых законах.
Во-вторых полицейская функция Церкви выражалась в осуществлении определенного надзора за паствой. В фондах Российского государственного исторического архива отложилось немало донесений в которых священники перечисляли для полиции лиц нерегулярно посещавших исповедь и причастие.
В-третьих регистрирующая роль Церкви осуществлялась путем регистрации приходскими священниками всех актов гражданского состояния — от рождения до смерти.
В-четвертых идеологическая роль Церкви выражалась в формировании и продвижении православия как официальной государственной идеологии.
Реализация Церковью всех указанных функций осуществлялась на основе как правовых так и религиозных норм. В условиях когда Церковь являлась частью государственного аппарата церковные нормы получали санкцию и поддержку государственной власти наравне с собственно государственным правом.
А.А. Дорская исследуя влияние церковноправовых норм на развитие отраслей российского права отмечает что светское и церковное право в конце XVIII — начале XX века находились в постоянном взаимодействии и влияли друг на друга. По ее мнению которое подтверждается тщательностью проведенного научного анализа церковное право в Российской империи оказало значительное влияние на уголовное и семейное право .
В целом приходится констатировать что проблема разграничения правовых и религиозных норм в современных условиях не разрешена. Сопоставление норм права и религиозных норм показывает что между ними имеется больше сходств чем различий. Правовые и религиозные нормы часто развиваются параллельно взаимозависимо перетекая из одного в другое. И те и другие освящены властным авторитетом божественным церковным государственным. Государство нередко защищает религиозные нормы а церковь оправдывает нормы существующего права. Субъект права в конечном итоге сам решает какая норма — правовая или религиозная — является для него более значимой какая норма приобретает силу внешнего авторитета переходящего во внутренние поведенческие установки.
3.2. Правовое и фактическое положение иных религиозных организаций в Российской Федерации
Конституционный принцип устанавливающий светский характер государственно-церковных отношений весьма либерален и исходит из необходимости отхода от широко пропагандируемого в советский период атеизма в качестве государственной идеологии и перехода к плюрализму и равенству всех религиозных структур. Однако как оказалось на практике дальнейшее развитие отраслевого законодательства поставило под сомнение фактическую реализацию в России светской доктрины а потому вопросы развития взаимоотношений государства и религиозных объединений продолжают оставаться дискуссионными среди ученых и правоприменителей .
Ряд норм Федерального закона от 26 сентября 1997 года N 125-ФЗ О свободе совести и о религиозных объединениях ред. от 13 июля 2015 года далее — Федеральный закон О свободе совести и о религиозных объединениях в целом регулирующего основные вопросы организации и деятельности всех видов религиозных объединений в России носит довольно противоречивый характер. В частности в статье 3 Федерального закона О свободе совести и о религиозных объединениях развивая конституционное положение статьи 28 зафиксирована возможность коллективной реализации свободы совести путем создания и деятельности религиозных объединений. При этом законодатель группирует их на основе очень четкого критерия а именно наличия или отсутствия статуса юридического лица и выделяет две возможные формы — религиозные организации и религиозные группы ч. 2 ст. 6. Никаких особых требований к порядку образования последних легально не предусмотрено и группы не наделяются статусом юридического лица. При этом законодатель неполно решил вопрос об объеме элементов правового статуса религиозных групп. В главе 3 Федерального закона О свободе совести и о религиозных объединениях закрепляются права и условия деятельности только религиозных организаций. Отдельной главы или хотя бы статьи регулирующей этот вопрос для религиозных групп нет в отличие например от Федерального закона от 19 мая 1995 года N 82-ФЗ Об общественных объединениях ред. от 8 марта 2015 года который весьма детально регулирует вопросы организации и деятельности зарегистрированных и нерегистрируемых общественных объединений. В случае же возникновения спорной ситуации в отношениях с религиозными группами приходится довольствоваться единственным пунктом 3 статьи 7 Федерального закона О свободе совести и о религиозных объединениях регулирующим в целом их статус и закрепляющим что они имеют право совершать богослужения другие религиозные обряды и церемонии а также осуществлять обучение религии и религиозное воспитание своих последователей. Круг их прав значительно уже по сравнению с религиозными организациями и они не могут производить приобретать экспортировать импортировать и распространять религиозную литературу печатные аудио- и видеоматериалы и иные предметы религиозного назначения устанавливать и поддерживать международные связи и контакты в том числе в целях паломничества участия в собраниях и других мероприятиях для получения религиозного образования и др. Однако все перечисленное является весьма характерной деятельностью в целом для любого вида религиозных объединений. Более того как отмечает П.Н. Дозорцев отсутствие статуса юридического лица не позволяет религиозным группам даже защищать свои права в суде поскольку они не вправе выступать истцом в судебном процессе. Это могут делать только отдельные их прихожане от собственного имени .
Поэтому по сути отсутствие правового регулирования статуса религиозных групп с одной стороны создает трудности для осуществления государственного контроля над их деятельностью в том числе даже если они носят деструктивный и асоциальный характер. Ведь группы могут вообще никак не заявлять о своем существовании в органах власти. А с другой стороны создает дополнительные сложности для самих религиозных групп так как они не могут полноценно осуществлять все виды необходимой им деятельности и отстаивать свои интересы во взаимоотношениях с органами публичной власти. Поэтому целесообразным видится уточнение их правового положения с закреплением отдельных элементов статуса.
Другой причиной дискуссий вокруг легальной классификации религиозных объединений в России являлось долгое время предусматривавшееся Федеральным законом О свободе совести и о религиозных объединениях требование о необходимости подтверждения пятнадцатилетнего срока существования религиозной группы на данной территории для последующего получения ею статуса юридического лица. Следует согласиться с тем что данное обстоятельство нарушало права верующих тех конфессий которые не отвечали этому требованию а следовательно вообще не могли зарегистрироваться ни в одной из предусмотренных законодательством организационно-правовых форм и в связи с этим были весьма ограничены в реализации необходимых им правомочий так как не обладали статусом юридического лица.
Представители власти высказывали аргументы в пользу установления этого временного требования для регистрации весьма сходные с теми которые называло в Европейском суде государство-ответчик по делу Религиозная община Свидетели Иеговы против Австрии. Так изначально по словам председателя Комитета по делам общественных и религиозных организаций и одного из разработчиков Закона В. Зоркальцева требование о необходимости подтверждения пятнадцатилетнего срока существования религиозной группы на данной территории для ее государственной регистрации было введено с целью создать барьер на пути религиозной экспансии в Россию препятствовать развитию тоталитарных сект ограничивать действие иностранных миссионеров и при всем этом создавать условия для деятельности традиционных для России религий и конфессий. Однако сегодня спустя более чем 20 лет после принятия Конституции Российской Федерации и 17 лет с момента принятия Федерального закона О свободе совести и о религиозных объединениях это требование исчерпало свою актуальность . Предъявляя столь существенные требования для регистрации религиозного объединения в качестве юридического лица тем самым государство ущемляло права верующих на образование новых общин а также в целом нарушало равенство граждан перед законом независимо от их отношения к религии.
Давая оценку установленным требованиям к регистрации религиозных организаций в 2008 году Уполномоченный по правам человека в России В.В. Лукин в своем Ежегодном докладе обратил внимание на неутихающую дискуссию вокруг статьи 9 Федерального закона О свободе совести и о религиозных объединениях устанавливающей 15-летний ценз оседлости в качестве условия для регистрации религиозной организации и определил его как нарушающий принцип равенства религиозных объединений перед законом. Указывалось что формальная логика подобной двухступенчатой конструкции состоит как будто в том что без подобного испытательного срока невозможно ни изучить ни понять новый для России религиозный культ. Фактически однако отказывая религиозному объединению в регистрации государство тем самым как бы добровольно отказывалось от своих контрольных и надзорных функций а значит и от возможности лучше изучить и понять новый культ.
В то же время Федеральный закон О свободе совести и о религиозных объединениях ч. 4 ст. 6 устанавливает универсальное положение а именно запрет на создание и деятельность религиозных объединений цели и действия которых противоречат закону. По мнению Уполномоченного по правам человека в России именно это универсальное положение и должно быть единственным критерием при регистрации религиозных организаций.
Мнение о том что ограниченный статус религиозных групп согласно Федеральному закону О свободе совести и о религиозных объединениях не наделяет эти группы достаточным объемом прав для осуществления значимых религиозных функций также высказывался и на международном уровне Парламентской ассамблеей Совета Европы Бюро по демократическим институтам и правам человека Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе.

Заключение
Список использованных источников
Нормативные правовые акты
1. Конституция Российской Федерации принята всенародным голосованием 12.12.1993 с учетом поправок внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ от 30.12.2008 N 7-ФКЗ от 05.02.2014 N 2-ФКЗ от 21.07.2014 N 11-ФКЗ Собрание законодательства РФ.2014. N 31. Ст. 4398.
2. Федеральный закон от 26.09.1997 N 125-ФЗ ред. от 28.11.2015 О свободе совести и о религиозных объединениях Собрание законодательства РФ.1997. N 39. Ст. 4465.
Учебная и специальная литература
3. Андреева Л.А. Сакрализация власти в истории христианской цивилизации Латинский Запад и православный Восток. М. 2007.
4. Бенешевич В. Древнеславянская кормчая XIV титулов. М. 1907.
5. Вальденберг В.Е. Древнерусские учения о пределах царской власти Очерки русской политической литературы от Владимира Святого до конца XVII века. М. 2006.
6. Веселовский С.Б. Феодальное землевладение в Северо-восточной Руси. М. Л. 1947. Т.1.
7. Голубинский Е.Е. История Русской церкви. М. 1996. Т. 2. Первая половина.
8. Дворэм К. Свобода совести модель США К. Дворэм под ред. В. Еленского. – Киев 1996.
9. Дорская А.А. Влияние церковноправовых норм на развитие отраслей российского права. СПб. 2007. С. 128.
10. Дорская А.А. Дискуссия о месте церковного права в правовой системе сравнительный анализ зарубежных и российских доктрин XIX — начала XX века Вестник РУДН. Серия Юридические науки. 2014. N 4. С. 26.
11. Зызыкин М.В. профессор. Патриарх Никон. Варшава 1934. В 3 ч.
12. Иоанн Златоуст свт. Беседы на послание к Римлянам. М. 1994.
13. Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. М. 1996. Т.2.
14. Карамзин Н.М. История государства Российского. М. 2007.
15. Карташев А.В. Очерки по истории Русской церкви. М. 1991. Т.1.
16. Кобрин В.Б. Иван Грозный. СПб. 1992.
17. Кузьмина М.В. Компенсационная функция в системе функций права теоретико-правовой аспект Актуальные проблемы российского права. 2014. N 2.
18. Логинов А. В. Толерантность в государственно-конфессиональных отношениях зарубежный опыт А. В. Логинов Толерантность под общ. ред. М. П. Мчедлова. – Москва 2004.
19. Лошакова С.А. О сущности воспитательной функции права Юридический мир. 2014. N 6. С. 39 — 41.
20. Нижник Н.С. Социоюридический феномен законность в условиях диалога научных парадигм в современной юриспруденции Проблемы права. 2012. N 3. С. 226 — 231.
21. Серафим Соболев архиепископ. Об истинном монархическом миросозерцании. СПб. 1994.
22. Тощенко Ж. Т. Теократия фантом или реальность Ж. Т. Тощенко. Москва 2007.
23. Уолд К. Д. Разделение и взаимодействие религия и политика в США К. Д. Уолд Общество и Ценности. Электронный журнал ЮСИА. – 1997. – Т. 2 2.
24. Феррари С. Ц. Государство в Западной Европе итальянская модель и мировой опыт государственно-церковных отношений С. Ц. Феррари. – Москва 1998.
25. Философия права. Курс лекций учебное пособие В 2-х т. Том 2 отв. ред. М.Н. Марченко. М. Проспект 2011.
26. Человенко Т. Г. Светскость государства актуализация проблемы в процессе реформирования государственно-конфессиональных отношений Т. Г. Человенко Образование и общество. – 2006. – 1.
27. Чернявский А.Г. Погребная Ю.К. Идеологическая функция права. М. 2015.
28. Шапошник В.В. Церковно-государственные отношения в России в 30 80 е годы XVI века. СПб. 2006.
29. Щипков А. Во что верит Россия. Религиозные процессы в постперестроечной России А. Щипков. – Санкт-Петербург 1998.
Электронные ресурсы